Классовая борьба — борьба между классами, интересы которых несовместимы или противоречат друг другу. Классовая борьба представляет собой основное содержание и движущую силу истории всех антагонистических классовых обществ, начиная со времени разложения первобытнообщинного строя и вплоть до полной ликвидации эксплуататорских классов и победы социализма. В классовой борьбе находит своё выражение основное противоречие каждого антагонистического способа производства. Если источником всякого развития является возникновение, развитие и разрешение противоречий, то в классово-антагонистических обществах основные противоречия проявляются и разрешаются прежде всего в форме и через борьбу классов.
Познание классовой борьбы открыло путь к пониманию закономерности развития классового общества.
«Что стремления одних членов данного общества идут в разрез с стремлениями других, что общественная жизнь полна противоречий, что история показывает нам борьбу между народами и обществами, а также внутри них, а, кроме того ещё смену периодов революции и реакции, мира и войн, застоя и быстрого прогресса или упадка, эти факты общеизвестны. Марксизм дал руководящую нить, позволяющую открыть закономерность в этом кажущемся лабиринте и хаосе, именно: теорию классовой борьбы» (Ленин В. И., Соч., т. 21, с. 41).
Создание теории классовой борьбы дало возможность исторической науке обобщить бесконечно разнообразные и, казалось бы, не поддающиеся систематизации действия отдельных лиц и свести их к действиям больших групп людей, различающихся по своему положению в системе общественного производства, — классов. Тем самым был дан объективный критерий для обнаружения повторяемости в истории, для «...сведения индивидуального к социальному...», а, стало быть, и для понимания закономерности исторического процесса. Выработка Марксом и Энгельсом теории классовой борьбы имела решающее значение для научного обоснования необходимости социализма и путей перехода к нему. Марксизм показал, что единственно реальный путь к социализму лежит через классовую борьбу пролетариата и руководимых им масс трудящихся против капитализма, через установление им своей революционной диктатуры. Теория классовой борьбы обосновывает тактику пролетариата, которая должна строиться, по словам Ленина, на основе объективного учета всей совокупности взаимоотношений всех без исключения классов данного общества, а также взаимоотношений между ним и другими обществами, на основе изучения всех классов и стран «...не в неподвижном состоянии, а в движении (законы которого вытекают из экономических условий существования каждого класса».
Люди практически участвовали в класссовой борьбе, выступавшей в форме экономической, политической, религиозной и вообще идеологической борьбы, задолго до того, как было выработано понятие классовой борьбы. Фактический ход классовой борьбы в городских республиках ярко описывали античные историки и итальянские историки эпохи Возрождения. Макиавелли рассматривал как движущую силу истории «материальный интерес» и писал, что «...люди скорее забудут смерть отца, чем лишение имущества». В столкновении материальных интересов видел он и причину борьбы между бедными и богатыми, основу политических событий. «...В каждой республике существуют два различных устремления...: одно — народное, другое — высших классов... и все законы, благоприятные свободе, порождены их борьбой..., как нетрудно видеть на примере Рима». Дальнейшее развитие идеи классовой борьбы связано с обобщением опыта Английской (XVII век) и особенно Французской (XVIII век) буржуазных революций, а также последующих исторических событий начала XIX века. Характеризуя исторические условия, сделавшие возможным познание классовой борьбы, Энгельс писал:
«Со времени введения крупной промышленности, то есть по крайней мере со времени европейского мира 1815 года, в Англии ни для кого уже не было тайной, что центром всей политической борьбы в этой стране являлись стремления к господству двух классов: землевладельческой аристократии..., с одной стороны, и буржуазии... — с другой. Во Франции тот же самый факт дошёл до сознания вместе с возвращением Бурбонов. Историки периода Реставрации, от Тьерри до Гизо, Минье и Тьера, постоянно указывают на него как на ключ к пониманию французской истории, начиная со средних веков. А с 1830 года в обеих этих странах рабочий класс, пролетариат, признан был третьим борцом за господство. Отношения так упростились, что только люди, умышленно закрывавшие глаза, могли не видеть, что в борьбе этих трёх больших классов и в столкновениях их интересов заключается движущая сила всей новейшей истории...».
Французские историки, особенно Тьерри, развили положения, выдвинутые ранее Сен-Симоном, рассматривавшим европейскую историю XV–XVIII веков как проявление борьбы классов — промышленников против феодалов. От истории героев, королей и завоевателей Тьерри призывал обратиться к изучению истории народов. Если бы кто-нибудь написал историю народных масс, стремившихся к свободе и благосостоянию, — говорил он, — то французы узнали бы, что их города могут гордиться «не только тем, что в них жили те или другие аристократы или что через них проходил тот или другой король. Они узнали бы также, что политическая жизнь народа не ограничивалась уплатой податей и поставкой рекрут». Ключ к пониманию политической истории Тьерри искал в гражданском быте людей, то есть в условиях существования различных классов, в их «положительных, житейских интересах». Он призывал «глубже проникнуть в социальное бытие, изменения которого обусловливают собой различные стадии законодательства». Тот же взгляд проводили Гизо и Минье. Гизо отмечал, что история Франции «полна борьбой сословий или, вернее, сделана ею... Борьба классов — не теория и не гипотеза, это — самый простой факт»; поэтому «не только нет никакой заслуги за теми, которые его видят, но почти смешно отрицать его».
Однако французские историки эпохи Реставрации не сумели вскрыть действительную основу классового расчленения общества: для объяснения происхождения классов они ссылались на насилие, завоевание одних рас другими. К тому же, когда на арену самостоятельной классовой борьбы выступил пролетариат, они уже отрицали её правомерность, в чём ярко проявилась классовая ограниченность идеологов буржуазии.
Обобщить отдельные проявления классовой борьбы в закон, которому подчиняется вся история классового общества, научно объяснить источники классовой борьбы, связав их с развитием способов производства, смогли только Маркс и Энгельс. Им принадлежит открытие великого закона исторического движения классовых обществ, согласно которому:
«всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области — в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена».
Этот закон, по словам Энгельса, имеет такую же важность для исторической науки, изучающей развитие классового общества, как закон превращения энергии для естествознания. Руководствуясь им, историк имеет возможность вскрыть источники противоречивых идей и стремлений, выступающих в истории человечества. Теория классовой борьбы имеет громадное методологическое значение для всех отраслей общественных наук, так как помогает понять реальное классовое содержание идеологической борьбы во всех её многообразных формах. Познание классового смысла нравственности, религии, политических и других требований и деклараций имеет решающее значение для революционного просвещения масс, для выработки у них уменья ориентироваться в политической жизни. Как подчёркивал Ленин, люди всегда были и будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся разыскивать за любыми социальными фразами, заявлениями, обещаниями интересы тех или иных классов.
Марксизм-ленинизм развил все теоретические и практические выводы, вытекающие из признания классовой борьбы, показал, что классовая борьба пролетариата с необходимостью ведёт к завоеванию им политической власти, к установлению диктатуры пролетариата. Ленин неоднократно отмечал, что признанием одной классовой борьбы нельзя ограничиться:
«Ибо учение о классовой борьбе не Марксом, а буржуазией до Маркса создано и для буржуазии, вообще говоря, приемлемо. Кто признает только борьбу классов, тот ещё не марксист, тот может оказаться ещё невыходящим из рамок буржуазного мышления и буржуазной политики ... Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата».
Классовая борьба как движущая сила исторического развития антагонистического общества. Источником классовой борьбы является противоречие интересов классов. В зависимости от характера этого противоречия различают классы антагонистические и неантагонистические. Антагонистическими являются прежде всего взаимоотношения между основными классами всех формаций, основанных на эксплуатации человека человеком.
Антагонистическими могут быть и взаимоотношения между классами сменяющих друг друга формаций (например, между феодалами и буржуазией), если их коренные интересы несовместимы и столкновение между ними ведёт к социальной революции, однако, поскольку и тот и другой класс являются эксплуататорскими, это создаёт возможность в иных условиях объединения их действий, особенно тогда, когда перед ними оказывается общий противник — пролетариат. Неантагонистическими являются отношения между классами, коренные интересы которых совпадают. Это совпадение создаёт возможность для их совместных действий или союза между ними. Подобное совпадение интересов может быть длительным (например, у рабочего класса и трудящегося крестьянства) или временным, характерным лишь для тех или иных этапов исторического развития. При этом совпадение интересов различных по своей социальной природе классов не исключает совершенно борьбы между ними (например, внутри национально-освободительно движения против империализма, в котором участвуют различные классы).
Классовые интересы марксизм рассматривает как объективные, вытекающие из положения классов в обществе, из всей их жизненной обстановки. Классовая борьба между антагонистическими классами имеет место и в тех случаях, когда угнетённый класс не сознаёт свои коренные интересы, но она носит тогда стихийный характер, не всегда выступает открыто. С осознанием угнетённым классом своих коренных интересов она становится сознательной, выливается в открытые столкновения между классами. «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов», — так характеризовали Маркс и Энгельс основные фазы классовой борьбы до возникновения капитализма.
В каждой общественно-экономической формации классовая борьба отличается своими особенностями, вытекающими из характера способа производства, из своеобразия классовой структуры общества. Так, например, в античном рабовладельческом обществе классовая борьба проявлялась непосредственно главным образом в борьбе между различными слоями свободного населения. «...В Древнем Риме, — заметил Маркс, — классовая борьба происходила лишь внутри привилегированного меньшинства, между свободными богачами и свободными бедняками, тогда как огромная производительная масса населения, рабы, служила лишь пассивным пьедесталом для этих борцов». Конечно, это не означает, будто рабы вообще не участвовали в классовой борьбе: они оказывали сопротивление рабовладельцам, поднимались на восстания против рабства. Многочисленные восстания рабов, самым крупным из которых было восстание Спартака в Древнем Риме, нанесли смертельный удар рабовладельческому строю. Вместе с рабами в ряде случаев выступали и беднейшие слои свободного населения. Классовая борьба рабов имела прогрессивное историческое значение, ибо разрушала отживший строй. Но рабы, представлявшие собой разноплеменную и слабоорганизованную массу, не были способны одержать победу. Их борьба носила в основном стихийный характер и преследовала только цель разрушения рабовладельческого строя и освобождения от рабства.
Классовая борьба в условиях феодального строя поднялась на более высокую ступень. В отличие от рабов, угнетённые крестьяне представляли собой более однородную массу, объединённую в рамках общины. Крепостные крестьяне стояли выше рабов и по степени понимания своих классовых интересов, хотя их борьба также носила в значительной мере стихийный характер. Высшим проявлением классовой борьбы крестьян были крестьянские войны, которые охватывали значительные районы, иногда даже целые страны (Крестьянская война XVI века в Германии, Жакерия во Франции, восстания Пугачёва и Разина в России и т.д.). Большинство из этих войн терпели поражения, а когда в отдельных случаях крестьянам удавалось одержать победу (например, в 1644 году, в Китае), они не могли упрочить её. Исторический опыт показывает, что крестьянские восстания могут быть успешными только тогда, когда крестьяне идут за более развитым и организованным революционным классом города. Таким классом выступала в ряде буржуазных революций на Западе буржуазия, а после того, как буржуазия стала терять свою революционность, выступил пролетариат. Русская революция 1905–1907 годов была первой буржуазно-демократической революцией, в которой крестьянство боролось за своё освобождение от остатков крепостнического гнёта под руководством пролетариата.
Капитализм упростил и обнажил классовые противоречия, противопоставив друг другу два больших класса — буржуазию и пролетариат. По сравнению с предшествовавшими угнетёнными классами, пролетариат отличается гораздо более высокой организованностью, способностью к объединению. Пролетариат — первый из угнетённых классов, классовая борьба которого принимает действительно интернациональный характер и всемирный размах. Преимущество пролетариата состоит также в том, что он способен стать носителем нового социалистического способа производства, который приходит на смену капиталистическому. Пролетариат не может добиться своего освобождения иначе, как уничтожив всякую эксплуатацию. В отличие от предшествовавших угнетённых классов, пролетариат ведёт классовую борьбу под руководством своей политической партии, которая вооружает его правильным научным пониманием коренных классовых интересов и путей их осуществления. Классовые интересы пролетариата совпадают с интересами всех трудящихся, заинтересованных в освобождении от капиталистического гнёта. Это определяет возможность создания прочного союза пролетариата, осуществляющего свою гегемонию в революционной борьбе, с широкими трудящимися и эксплуатируемыми массами.
Значение классовой борьбы в истории классового общества состоит в том, что она выступает важнейшим двигателем общественного прогресса. Классовая борьба оказывает серьёзное влияние на развитие производительных сил. Так, например, одним из стимулов введения машин было стремление капиталистов сломить сопротивление рабочих, заставить их подчиниться принудительному ритму машинного производства. Маркс отмечал, что в Англии, «начиная с 1825 года, изобретение и применение машин было только результатом войны между предпринимателями и рабочими». Сопротивление рабочих удлинению рабочего дня мешало капиталистам умножать свои прибыли преимущественно путём увеличения абсолютной прибавочной стоимости и заставляло их переносить центр тяжести на увеличение относительной прибавочной стоимости (то есть сокращение необходимого рабочего времени путём повышения производительности труда, применения более совершенной техники).
Однако положение марксизма о том, что классовая борьба есть движущая сила развития антагонистического общества не означает будто она является первопричиной развития производительных сил. Классовая структура общества и вытекающая из неё классовая борьба сами определяются развитием производительных сил и производственных отношений. Классовая борьба выступает как двигатель исторического развития прежде всего потому, что через неё осуществляется переход от отжившего свой век общественного строя к новому, более высокому строю. В антагонизме классов находит своё проявление конфликт между новыми производительными силами и устаревшими производственными отношениями. Этот конфликт разрешается социальной революцией, представляющей высшее проявление классовой борьбы.
Классовая борьба выступает двигателем исторических событий не только в эпохи социальных революций, но и в так называемые мирные эпохи. Восхваляемые реформистами мелкие улучшения, реформы являются на деле побочным продуктом революционной борьбы. Степень демократизма, достигнутая в той или иной стране, в решающей степени зависит от размаха борьбы передовых классов. Противопоставляя социалистическую теорию классовой борьбы, как единственно реального двигателя истории, буржуазной теории солидарного общественного прогресса, Ленин писал:
«По учению социализма, то есть марксизма... действительным двигателем истории является революционная борьба классов... По учению буржуазных философов, двигатель прогресса — солидарность всех элементов общества, сознавших «несовершенство» того или иного учреждения. Первое учение — материалистично, второе — идеалистично. Первое — революционное. Второе — реформистское. Первое обосновывает тактику пролетариата в современных капиталистических странах. Второе — тактику буржуазии».
Классовая борьба развёртывается во всех областях общественной жизни — экономической, политической, идеологической. Её широта и размах зависят прежде всего от степени развития данного класса. В этом отношении борьба пролетариата достигает значительно более высокой ступени, чем борьба других угнетённых классов.
Исторически первой формой классовой борьбы пролетариата явилась экономическая борьба, то есть борьба за профессиональные интересы рабочих (повышение зарплаты, сокращение рабочего дня, улучшение условий труда и т.д.). Эта борьба противодействует наступлению предпринимателей на жизненные условия рабочих, подготавливает рабочих к борьбе за более широкие цели, способствует их революционному воспитанию и организации. Однако экономическая борьба, взятая сама по себе, не может принести пролетариату освобождения. Это борьба только за улучшение условий продажи рабочими своей рабочей силы капиталисту, а не за ликвидацию тех экономических условий, которые вынуждают их наниматься к предпринимателям. Последнее может быть достигнуто только политической борьбой. Марксисты борются как против реформистов, пытающихся свести классовую борьбу пролетариата к экономич. борьбе, объявить её главной формой классовой борьбы, так и против сектантской недооценки экономической борьбы. Для марксистов экономическая борьба не самоцель, но «если бы рабочие малодушно уступали в своих повседневных столкновениях с капиталом, они несомненно утратили бы способность начать какое-либо более широкое движение».
Политическая борьба является высшей формой классовой борьбы пролетариата. Особенности этой формы состоят, во-первых, в том, что она означает борьбу за коренные интересы пролетариата.
«...Самые существенные, «решающие» интересы классов могут быть удовлетворены только коренными политическими преобразованиями вообще; в частности, основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворён только посредством политической революции, заменяющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата» (Ленин В. И., Соч., т. 5, с. 362, прим.).
Во-вторых, политическая борьба — это общеклассовая борьба; она означает уже не борьбу рабочих отдельных предприятия против своего хозяина, а всего класса пролетариев против класса капиталистов. Маркс, исследуя процесс капиталистического производства, показал, что рабочий отдельного предприятия эксплуатируется не только его хозяином, но и всем классом капиталистов. Величина средней нормы прибыли зависит от степени эксплуатации совокупного труда всеми капиталистами. «Итак, — писал Маркс, — мы имеем здесь математически точное объяснение того, почему капиталисты, обнаруживая столь мало братских чувств при взаимной конкуренции друг с другом, составляют в то же время поистине масонское братство в борьбе с рабочим классом как целым». Экономические отношения капитализма противопоставляют весь класс капиталистов классу рабочих. Ещё более резко эта противоположность выступает в области политики, когда рабочие, борясь за улучшение своего положения, сталкиваются с «коллективным капиталистом» — буржуазным государством. По определению Маркса и Энгельса, всякая классовая борьба есть борьба политическая. Это не означает будто любое столкновение рабочих с предпринимателем может рассматриваться как политическая борьба. Но такое столкновение ещё не есть и борьба в собственном смысле слова. Поскольку же в борьбу втягивается весь класс, она с необходимостью превращается в политическую борьбу.
В экономической борьбе вырастают первые формы классовой организации пролетариата — профсоюзы, в политической борьбе складывается партия, представляющая собой высшую форму классовой организации пролетариата. Самое главное в политической борьбе пролетариата — борьба за установление и упрочение им своей власти. Такую борьбу можно успешно вести лишь при наличии опытной и закалённой революционной марксистской партии. Партия является также носителем идеологической борьбы пролетариата. Задача этой формы классовой борьбы состоит прежде всего в том, чтобы высвободить пролетариат из-под влияния буржуазной идеологии, которая навязывается ему в капиталистическом обществе не только господствующими организациями и учреждениями, но и всеми условиями его повседневной жизни. Идеологическая борьба призвана внести в массы пролетариата социалистическую идеологию, помочь ему осознать свои коренные интересы. Осуществление этой задачи представляет собой условие превращения стихийной борьбы в борьбу сознательную. Идеологическая борьба партии пролетариата, направленная против всех форм буржуазной и реформистской идеологии, против философии, политики, морали капиталистического мира, приобретает в современную эпоху особенно широкий размах. Чем глубже становится кризис мирового капитализма, чем сильнее обостряются классовые противоречия в капиталистических странах, тем больше возрастает значение идеологической борьбы как составной части классовой борьбы пролетариата.
Понятие «формы классовой борьбы» употребляется не только при рассмотрении соотношения экономической, политической, идеологической борьбы. Им пользуются и в ином, более узком смысле слова, совпадающем с понятием средств, методов классовой борьбы. В этом смысле, например, говорят о таких формах классовой борьбы как стачки, демонстрации, бойкот выборов, парламентская борьба, вооружённое восстание и т.д. Эти формы весьма многообразны и их применение зависит от конкретных условий. Они могут быть схематически разделены на мирные и немирные, насильственные и ненасильственные. Марксизм-ленинизм отвергает абсолютизацию тех или иных форм классовой борьбы (например, мирных у реформистов, считающих парламентскую борьбу решающим средством, или насильственных у анархистов, различного рода сектантских течений). Подчёркивая необходимость применения диалектики к тактике классовой борьбы пролетариата, Ленин учил, что партия пролетариата должна уметь владеть всеми формами, применять те или иные формы в зависимости от исторической обстановки, быстро менять их, когда происходит коренной перелом в ходе событий.
«Успех борьбы рабочего класса за победу революции будет зависеть от того, насколько он и его партия овладеют всеми формами борьбы — мирными и немирными, парламентскими и непарламентскими — и будут готовы к самой быстрой и неожиданной смене одной формы борьбы другой»..
Установление диктатуры пролетариата означает не прекращение классовой борьбы, а её продолжение в новых формах и новыми средствами. Классовая борьбы в эпоху перехода от капитализма к социализму неизбежна, так как классы ещё остаются, так как силы старого мира не исчезают сразу с установлением диктатуры пролетариата, а продолжают существовать и оказывают ей сопротивление. Но с установлением диктатуры пролетариата условия его классовой борьбы коренным образом изменяются. Пролетариат превращается в господствующий класс и приобретает такое орудие как новая государственная власть. В связи с этим отпадает ряд форм классовой борьбы, которыми пользовался пролетариат, будучи угнетённым классом (стачки, бойкот, восстание и т.д.) и появляются новые формы, которые можно назвать государственными. В набросках брошюры «О диктатуре пролетариата» (конспект 1919 — начала 1920 годов) Ленин определил следующие новые формы классовой борьбы пролетариата:
Первая и вторая из этих форм характеризуют отношение победившего пролетариата к свергнутым эксплуататорским классам и поддерживающей их международной буржуазии. Пролетариат, взяв власть в свои руки, вынужден подавлять сопротивление свергнутых классов, которые усиливают свою борьбу и нередко с умноженной энергией борются за то, чтобы реставрировать капиталистические порядки. Если свергнутые эксплуататорские классы имеют возможность, то они развязывают и гражданскую войну против новой власти. Она может сочетаться, как это было в СССР в 1918–20 годах, с иностранной военной интервенцией. Опыт СССР и ряда других стран показывает, что инициаторами гражданской войны против победившего или побеждающего пролетариата всегда выступают свергнутые эксплуататорские классы при поддержке империалистических сил. Пролетариат отнюдь не заинтересован в развязывании гражданской войны, но он может быть вынужден к ней вооруженными действиями врагов революции. Первая из перечисленных форм классовой борьбы является всеобщей, обязательной для всех стран, которые переживают переходный период от капитализма к социализму, поскольку нигде эксплуататорские классы не сходят с исторической сцены без сопротивления. Вторая — не обязательна для всех стран. Как показывает опыт европейских стран народной демократии, при благоприятных для рабочего класса условиях (помощь социалистических стран и ослабление мирового капитализма) есть возможность избежать гражданской войны, а в ряде случаев и иностранной военной интервенции.
Отношение победившего рабочего класса к свергнутым классам не исчерпывается подавлением их сопротивления. Ленин учил соединять приёмы беспощадного подавления тех слоев буржуазии, которые упорно сопротивляются новой власти, с приёмами компромисса по отношению к тем слоям буржуазии, которые идут на соглашение с новой властью и знания, опыт которых можно использовать для организации социалистического производства. На это Ленин обращал внимание и при характеристике четвёртой новой формы классовой борьбы («использование» буржуазии). В Советской России, которая была первой и долгое время единственной социалистической страной, ожесточённое сопротивление буржуазии сужало возможности такого рода «использования»; вследствие этого здесь не получили широкого развития в ходе преобразования экономики и формы государственного капитализма. В странах народной демократии благодаря более благоприятным историческим условиям «использование» буржуазии осуществлялось значительно шире, с чем было связано и появление таких своеобразных форм классовой борьбы пролетариата, как мирное социалистическое преобразование капиталистической промышленности и торговли, находившейся в руках национальной буржуазии, а также перевоспитание национальной буржуазии (Китай, ГДР и другие).
Наряду с классовой борьбой, ведущейся непосредственно против свергнутых эксплуататорских классов, пролетариат борется и против их идейного влияния на трудящиеся массы. Одним из основных направлений при диктатуре пролетариата Ленин считал "...систематическое руководящее воздействие (тоже — борьба, но особого рода, преодоление известного, правда, совсем иного сопротивления и совсем иного рода преодоление) на всех трудящихся кроме пролетариев».
Диктатура пролетариата обязательно предполагает установление союза пролетариата, как руководящего класса, с широкими непролетарскими массами трудящихся (прежде всего, крестьянством). В зависимости от исторических условий рамки этого классового союза могут быть менее или более широкими, но он всегда остаётся условием установления и упрочения диктатуры пролетариата. Это союз между неодинаковыми экономически, социально, духовно классами. Поскольку буржуазия пытается воспользоваться этими различиями, чтобы повлиять на трудящихся, отколоть по крайней мере часть из них от союза с рабочим классом, неизбежна борьба. Вот почему ленинская характеристика охватывает и такие новые формы классовой борьбы пролетариата, которые выражают его руководящее воздействие на непролетарские слои трудящихся — крестьянство, буржуазную интеллигенцию и даже на отсталые слои самого рабочего класса, заражённые пережитками капитализма и ещё не воспринявшие новой общественной дисциплины. Конкретное выражение этих форм может быть различным. Политика нейтрализации середняка в одних условиях (например, в первый период пролетарской революции в Советской России) может сменяться политикой прочного союза со средним крестьянством, принятой VIII съездом партии в 1919 году. В странах народной демократии почти везде не было надобности проводить политику нейтрализации среднего крестьянства, а оказалось возможным сразу установить с ним отношения союза. Но и здесь государственное руководство крестьянством со стороны рабочего класса представляло своеобразную форму борьбы. В этих странах нашли применение, с учётом конкретных условий, и такие формы классовой борьбы, как использование и перевоспитание рабочим классом старой интеллигенции, воспитание новой общественной (и в особенности трудовой) дисциплины.
Основным вопросом классовой борьбы в переходный период является вопрос «кто-кого», кто победит — социализм или капитализм. Этот вопрос решается сначала в области политики (так как вопрос о власти — основной вопрос всякой революции), а затем в различных областях экономики и в области культуры. С решением этого вопроса связано и неизбежное на некоторых этапах переходного периода обострение классовой борьбы. Марксизм-ленинизм отвергает как правооппортунистическую теорию затухания классовой борьбы, которая отрицает антагонистические противоречия между пролетариатом и буржуазией, так и левацкую теорию разжигания классовой борьбы. Рабочий класс, стоящий у власти, разумеется, не заинтересован в искусственном разжигании классовой борьбы. Обострение может быть вызвано двоякими причинами:
В Советском Союзе наибольшее обострение классовой борьбы падает на годы гражданской войны, когда решался вопрос «кто-кого» в области политики, на годы реконструкции народного хозяйства, когда окончательно ликвидировались позиции капитализма в экономике и на 1980-е годы, когда произошла ликвидация социалистического государства. В странах народной демократии классовая борьба, как правило, имела менее острые формы, чем в Советском Союзе, что определяется прежде всего изменением соотношения классовых сил в пользу социализма. Однако развитие не идёт по прямой линии, классовая борьба в эпоху строительства социализма может в связи с теми или иными изменениями внутренней и внешней обстановки в отдельные периоды усиливаться и принимать самые острые формы, вплоть до вооружённого выступления врагов социализма против власти рабочего класса (например, в Венгрии в 1956 году),
Что же касается внешних отношений, то пока рядом с миром социализма существует мир капитализма, между ними неизбежна борьба. Классовая борьба в зависимости от исторических условий может иметь различные формы как мирные, так и немирные. Империалистический мир дважды (в 1918–20 и в 1941–45 годах) предпринимал военные нашествия против мира социализма; это были наиболее острые проявления классовой борьбы капитализма против социализма. Советский Союз вынужден был дать должный отпор этим нашествиям, но он всегда стоял за мирное сосуществование государств с различными социальными системами.
Мирное сосуществование означает не отрицание классовой борьбы с капитализмом, а своеобразную форму, в которой социализм путём экономического соревнования доказывает своё превосходство над капитализмом. Понимание мирного сосуществования как специфической формы классовой борьбы диаметрально противоположно ревизионистской трактовке этого понятия, рассматривающей мирное сосуществование как примирение противоречий, отрицание классовой борьбы между социализмом и капитализмом. Догматики также утверждают, будто мирное сосуществование несовместимо с классовой борьбой, и на этом основании отвергают ленинский принцип мирного сосуществования государств с различным социальным строем. В противоположность этому, марксизм-ленинизм подчёркивает, что мирное сосуществование создаёт более благоприятные условия как для соревнования между социализмом и капитализмом в международном масштабе, так и для развёртывания классовой борьбы рабочего класса внутри капиталистических стран.
Превращение социализма в мировую систему, имевшее место в XX веке, заставило капиталистический мир применять против него наряду с прежними и новые формы классовой борьбы. Одним из важнейших средств капитализма явились попытки разобщить социалистические страны, поссорить их друг с другом (например, раскол между СССР и КНР, вооружённый конфликт между Китаем и Вьетнамом).
Буржуазные и реформистские теории «сотрудничества классов» отрицают непримиримость классовой борьбы. Идеологи современного капитализма и реформисты стремятся сгладить классовые противоречия, доказать их случайность, неправомерность. В целях опровержения марксистской теории буржуазные социологи часто используют теорию социальной мобильности, которую они определяют как «... передвижение индивидов или групп людей из одного общественного положения в другое во всей совокупности социальных групп и слоев». «Закрытые общества», утверждают буржуазные социологи, затрудняют такое перемещение, создают барьеры между классами, в результате чего способные люди не имеют возможности для продвижения вверх; в связи с этим становится необходимой классовая борьба. «Открытые общества», к которым буржуазные социологи относят современный капитализм, устраняют-де подобные препятствия, обеспечивают социальную мобильность и тем самым лишают почвы классовую борьбу. В капиталистическом обществе, по утверждению его идеологов, существует якобы целая система социальных институтов, которые дают возможность индивидам двигаться вверх и вниз по социальной лестнице. Эти институты действуют как каналы или пути — даже как социальные лестницы или лифты — вертикальной циркуляции.
Подобная концепция призвана придать «наукообразный» вид измышлениям буржуазной пропаганды. Однако жизнь показывает, что в капиталистическом обществе выбиваются «наверх» лишь единицы, а для широких масс мобильность, если она имеет место, означает передвижку «вниз» (разорение мелких производителей, переход в ряды резервной армии безработных и т.д.). Такие передвижки обостряют, а не смягчают классовые противоположности. Коренной методологической порок теории социальной мобильности состоит в том, что она подменяет взаимоотношения классов отношениями между отдельными индивидами. При этом игнорируется тот факт, что в классовом обществе (в том числе и при капитализме) не классы и их взаимоотношения определяются положением индивидов, а, наоборот, положение индивида определяется в решающей степени его классовой принадлежностью (например, от этого зависят возможности получения образования и т.п.).
Широкое распространение в буржуазных странах получила теория общности интересов классов. Она ставит своей целью, вопреки фактам, доказать, будто интересы буржуа и пролетариев совпадают, так как и те и другие якобы заинтересованы в повышении производительности труда, рационализации производства, процветании экономики и т.д. Капиталист и рабочий, в изображении ряда буржуазных социологов, — не классовые враги, а социальные партнёры. На практике теория социального партнерства находит своё воплощение в доктрине человеческих отношений, которые якобы могут быть установлены на капиталистических предприятиях. Эта доктрина предлагает заинтересовать рабочих в успехах предприятия путем их участия в прибылях, социального обслуживания и прочего. Таким путем маскируется эксплуатация рабочих капиталистами, которая несовместима с действительно человечными отношениями.
Усердными проводниками подобных теорий выступают правые социалисты, реакционные лидеры профсоюзов. Характерной чертой реформизма всегда были подмена марксистского понятия классовой борьбы либеральным, стремление урезать борьбу пролетариата, свести её к борьбе за улучшение экономического положения рабочих, чтобы отвлечь их от борьбы за диктатуру пролетариата. Подобная проповедь классового мира сочетается у реформистов и ревизионистов с буржуазным национализмом. Не видя противоречий между классами внутри нации, они раздувают противоречия между нациями, противопоставляют свою нацию остальным. Марксистская теория классовой борьбы исключает какую бы то ни было национальную ограниченность. Исторический опыт строительства социализма в СССР и в других странах подтвердил на практике марксистско-ленинское положение о том, что вместе с антагонизмом классов падает и антагонизм наций.