Евромайдан
«Евромайдан» — термин, получивший распространение в СМИ и социальных сетях для обозначения политических событий, имевших место на Украине на рубеже 2013 — 2014 гг.
После отказа президента Украины Виктора Януковича подписывать соглашение об интеграции с Евросоюзом несколько тысяч активистов, несогласных с таким решением, в считанные дни ноября 2013 г. осуществили захват Площади Независимости (укр. майдан Незалежності) в Киеве, развернув палаточный городок и выдвинув два основных требования — отставка правительства и подписание соглашения с ЕС. Последующее объединение украинских националистов разного толка в группировку «Правый сектор», показательное разрушение ими памятника Ленину в центре Киева, захват административных зданий и противостояние силовым структурам, осуществлявшим охрану пророссийски ориентированного правительства, завершилось сменой государственной власти в феврале 2014 г.
Для поддержки протестующих Киев посещали сенатор США Джон Маккейн, вице-президент Еврокомиссии Кэтрин Эштон, замгоссекретаря США Виктория Нуланд и бывший горе-президент Грузии Михаил Саакашвили.
Реакция на события в Киеве
К событиям в Киеве по-разному отнеслись в различных регионах Украины. Наиболее непримиримую позицию по отношению к «евромайдану»[1] заняло население крымского полуострова и юго-восточных областей Украины. В Крыму в марте 2014 года при военной поддержке России[2] был проведён республиканский референдум о выходе Автономной Республики Крым из состава Украины и вхождении в состав России, а в Донецкой и Луганской областях с апреля 2014 г. началось вооружённое противодействие попыткам новых киевских властей подчинить себе данные территории.
Оценка событий
Согласно официальной оценке новой правящей элиты Украины, события в Киеве есть ни что иное, как «Революция достоинства».[3]
По мнению же американского буржуазного политолога Линкольна Митчелла[4], участника ряда «цветных революций» в странах бывшего СССР, «то, что произошло на Украине сейчас, — это смена правящей элиты, которая сопровождалась изменением конституции для придания иных властных функций правительству. Это не революция»[5].
Наконец, Александр Тарасов данные события расценивает как неолиберально-неофашистский переворот.