Захват рабочими Херсонского машиностроительного завода
Захват рабочими Херсонского машиностроительного завода — произошедшее в феврале-марте 2009 года выступление рабочих украинского города Херсон, направленное на установление на Херсонском машиностроительном заводе (ХМЗ) рабочего самоуправления, и его национализацию.
Данное рабочее выступление всколыхнуло Херсонскую область и заставило пойти владельцев завода и областную администрацию на ряд уступок. Однако, несмотря на бурное начало, вскоре активность рабочих пошла на спад, чем и воспользовалась администрация завода, подавив выступление рабочих к апрелю 2009 года и вернув завод под свой контроль.
Причины рабочего восстания
Восстание рабочих ХМЗ было следствием системного кризиса мирового капитализма, который принял особо тяжёлые формы на Украине.
Зарплата на Херсонском машиностроительном заводе не выплачивалась с сентября 2008 года, а задолженность к февралю 2009 года составила 4 478 000 гривен ($ 600 000). На последней встрече с дирекцией предприятия сотрудникам заявили, что собственники не собираются сохранять предприятие. Почти 1 300 рабочих попали под сокращение, а оборудование завода начали вывозить на металлолом.
Всё это положило конец терпению рабочих и побудило их к активизации классовой борьбы для защиты своих прав.
Развитие событий
2 февраля. Избрание Совета трудового коллектива ХМЗ
2 февраля собравшиеся на заводе возмущённые рабочие избрали Совет трудового коллектива (СТК).
Активист Всеукраинского Союза рабочих и «Организации марксистов» Юрий Черепаха — старый активист — предложил людям выдвинуть самых авторитетных представителей коллектива. Их утверждали поднятыми руками, не таясь от насупленных взглядов одетой в новенький камуфляж охраны:
— Давайте Леню Немчонка в Совет! У него толковые предложения, как надо действовать.
— Изберите Мирослава Возняка. Он хоть из блока Тимошенко, но порядочный человек (дружный смех участников митинга).
— Кузьменчука, Лаврука, Кириченко, Петриченко из первого цеха, Щербину!
— А почему совет, а не стачком?
— Та какая стачка? Собственник же сам не хочет, чтобы мы на заводе работали.
— Почему только семь человек в Совете? Давайте больше! Нас же много.
— Зачем больше? Сколько у нас начальства в администрации, а толку от этого. Хотя зарплату, в отличие от нас, им дают.
Протокол об избрании Совета составили тут же, в блокноте киевского журналиста, с небольшим курьезом — там неправильно указали фамилию главы Совета Леонида Немчонка, и эта ошибка просочилась потом в СМИ. Впрочем, она была не случайно — рабочие были хорошо знакомы преимущественно с коллегами из своего цеха, и обсуждали свои проблемы, разбившись на группы по этому «цеховому» принципу — до тех пор, пока избрание совета не централизовало их действия.
После голосования Юрий Черепаха сообщил, что на завод приехали активисты ОМ из Киева, передав слово Виктору Шапинову, рассказавшему о мировой практике самоуправления на захваченных рабочими предприятиями. А тем временем местный левый активист, который очень много сделал для поддержки рабочих, раздавал листовки с описанием практического опыта национализации и захвата. В завершении на митинге приняли общую резолюцию из трех требований: выплата задолженности по зарплате в четыре с половиной миллиона гривен, национализация завода без компенсации собственнику и обеспечение государством сбыта его продукции.
Только что избранный председатель Совета зачитал перед собравшимися речь в мегафон:
— Конечно, очень важно добиться выплаты всех долгов. Нам ведь жить не на что. Но это должен быть лишь первый шаг. Они нас гонят на биржу труда, но все мы хорошо знаем, что работы в городе нет. Уничтожат завод — мы тогда просто пропадем. Нужно немедленно вернуть его государству, под нашим контролем, иначе потом будет поздно — отсюда вывезут все, что можно продать, как уже вывезли сделанные нами комбайны. Подачек, как в две тысячи шестом, не будет — и не нужны они нам такой ценой.
В 2006 году рабочим ХМЗ — тогда еще Комбайнового завода — выплатили задолженности по зарплате лишь после того, как здесь повесился один из рабочих. 2 февраля об этом напоминали сразу два самодельных плаката с одинаковой надписью: «Вешаться не будем — не дождетесь!». В одном из вариантов резолюции митинга были напечатаны продиктованные отчаянием слова — о том, что в случае невыполнения требований тридцать рабочих готовы совершить самосожжение на киевском Майдане. Однако, после захвата админкорпуса и по мере роста боевых настроений рабочие категорически исключили этот самоубийственный способ протеста.
.jpg)
Сразу после избрания рабочего совета состоялся «голодный марш». Участники митинга, к которым пытался пристроиться какой-то дорого одетый профсоюзный функционер, прошли от проходной по главной улице города — проспекту Ушакова, к зданию местной обладминистрации, где к ним вышла заместитель губернатора Лариса Оленковская. Рабочие сказали ей, что не видели своих зарплат с сентября прошлого года. Начальство обещало рассчитаться с людьми после продажи комбайнов, которые оставались на территории ХМЗ — но теперь люди хозяина вывезли с завода эти машины, а дирекция цинично требует от людей увольняться без выплаты заработанных денег. Под объявленное увольнение подпадают почти все из девятисот работников завода, с которого даже успели снять вывеску — хозяин даже не скрывает своих намерений ликвидировать предприятие. Процесс его уничтожения начался с умышленного банкротства, после чего бывшее ОАО «Херсонские комбайны» перешел под контроль структур Виктора Пинчука и его партнера Александра Олейника, владельца ООО "Научно-производственное предприятие «Белоцерковский машиностроительный завод». Затем ценное имущество херсонского завода начали переоформлять, отправляя его в Белую Церковь. А оказавшимся лишними людям вскоре перестали платить зарплату.
Оленовская почти сразу же согласилась выехать на завод для переговоров с исполняющей обязанности директора Тамилой Пугачевой — однако та не отвечала на звонки, а охрана не пропустила замгубернатора через проходную завода. Спустя несколько часов областная администрация фактически заявила о поддержке национализации предприятия. Таким образом, власти старались снять напряжение в цепко схваченном кризисом городе, где уже заговорили о марше рабочих. Образно говоря, местные чиновники предпочли, чтобы отчаявшиеся люди штурмовали заводоуправление, а не здание местного облсовета.
Убедившись, что собственник не идет на переговоры, представители рабочего совета назначили захват на утро 3 февраля и открыто обсуждали между собой план своих действий.
3 февраля. Захват завода
Собравшиеся на следующее утро люди и вправду были готовы к захвату административного корпуса. В толпе слышались разговоры, обычные для таких ситуаций:
— Мужики, хватит стоять перед проходной. Идем внутрь. Надо везти сюда «калаши» с арматурой!
Как правило, эти заявления не несут за собой никаких результатов, но в этот раз в Херсоне не пустили слова на ветер и обошлись без подручных средств. Подождав, пока соберется побольше народа, председатель рабочего совета Немченок вышел к собравшимся к проходной людям, и спокойным голосом предложил:
— Нам надо переходить к более активным действиям. Мы всеми мирными путями пытались решить эти вопросы в ноябре и декабре. Надо захватывать административный корпус и…
— Это они захватчики! Мы тут всю жизнь проработали!, — перебила его репликой какая-то женщина.
— …И поэтому надо заходить, — закончил, дослушав ее, Немчонок.
Люди отреагировали на это с полной готовностью. Турникеты были сломаны в несколько минут и десяток охранников бессильно смотрели, как между ними проходят сотни матюкающихся в их сторону людей. Рабочие сходу поднялись на второй этаж, прошли мимо опечатанных кабинетов уже уволившихся бухгалтеров, и зашли в кабинет, где за столом с двумя новенькими компьютерами и бронзовым бюстом Ленина сидел Сергей Шляховер — технический директор Херсонского машиностроительного завода. Он ошарашено, с раскрытым ртом наблюдал за тем, как люди толпой заполняют его комнату.
«Вызывай сюда Пугачеву. И быстро. Хватит врать, что она то болеет, то в Белую Церковь уехала. Все мы знаем, что она в городе», — сказали ему работницы, рассевшиеся на стулья и столы захваченного кабинета. Одна из них уже торжествующе трясла связкой ключей от остальных кабинетов. В последующие полдня эти женщины рассказывали господину Шляховеру о том, как их семьи полгода выживают без заработанных денег, безнадежно запутываясь в долгах. Каждая из десятка этих историй потянула бы на отдельную главу в ненаписанной черной книге преступлений постсоветского капитализма. А иногда эта пытка мучительной для чиновников правдой сменялась разговорами о судьбах завода.
«Вы же на этом заводе работали. Как вы могли предать его, предать весь коллектив, и смотреть, как уничтожают то, что создавали целые поколения?», — риторически спрашивали у начальника, который спустя время, кажется, так полностью и не пришел в чувство.
«Да зачем вам этот завод, что вы с ним будете делать?»
«Будем сами им управлять. Будем работать, выпускать продукцию. Мы то знаем, спрос на „Славутич“ есть — это машина экономичная и недорогая»
«Да какое там „управлять“! Комбайны надо не только сделать, а еще и продать, закупить материалы, то-да-се. Вас этому не учили, — громко возмущался технический директор»
«Чему бы нас не учили, но мы справимся с заводом лучше, чем вы, которые его вместе с нами в гроб загнали», — по существу отвечали ему рабочие.
Тем временем в набитый людьми кабинет влетела «уехавшая в Белую Церковь» и. о. директора Тамила Пугачева. Она с ужасом посмотрела на собравшихся здесь людей, на видеокамеры и фотоаппараты. А затем сдавленным голосом спросила:
— Я хочу спросить только одно — у вас есть разрешение на вот эти самые действия?
Люди ответили на это свистом и гоготом, а директор метнулась к двери, с трудом прорвалась через толпу и закрылась в своем кабинете. Возмущенные начальственной наглостью люди уже заполнили коридоры на всех четырех этажах захваченного здания — а перепуганная охрана даже открывала им двери. Большинство людей обосновались в просторном актовом зале на четыреста мест — число рабочих росло с каждым часом после захвата. Проходная завода находилась в нескольких метрах от лотков людного привокзального базара, и торговки вместе с покупателями в считанные часы разнесли новость о событии по всему городу. Группа членов Совета приступила к живому художественному творчеству — они достали листы ватмана и с азартом писали на них от руки плакаты, с лозунгами: «Вернуть завод государству!», «Остановить голодомор-2009!», «Люди дороже прибыли», развешивая их на стене за трибуной. А к официозному логотипу «Херсонский машиностроительный завод» дописали лаконичное слово: «Грабят!».
Тем временем, несколько человек обзванивали киевские и региональные СМИ — ноутбук с модемом обеспечил рабочему совету прямой выход в Интернет. Через полчала после захвата новости из Херсона взорвали новостные ленты. А еще через тридцать минут Леониду Немчонку позвонили из обладминистрации, пригласив встретиться с губернатором — который до этого ни разу не удостоил личным вниманием рабочих комбайнового завода. Возле здания не появился ни один милиционер, но люди в комнатах и коридорах обсуждали возможные контрдействия собственника и власти — которые могли привезти на завод ОМОН или головорезов из частной охранной фирмы. Однако, захват административного корпуса происходил мирно — до тех пор, пока охрана отказалась пускать на завод Юрия Черепаху, прибывшего вместе с вернувшимся с переговоров Немчонком. По зданию пошли крики, и около сотни рабочих, кинувшись вниз, в минуты оттеснили охрану от уцелевшего турникета — его было решено не ломать. А через пятнадцать минут рабочие провели на завод съемочную группу Первого национального и местных тележурналистов.
— Ребята, не пойдем мы туда — стали робко возражать журналисты, неожиданно оказавшиеся в центре противостояния разгоряченных и озлобленных людей. Однако рабочие очень настойчиво потребовали от них войти на завод. Раздались крики, матюки в адрес охраны, и те же призывы взяться за арматуру.
— Кто ты такой?! — кричал рабочему начальник охраны.
— А ты кто такой?! — отвечали ему из толпы.
— Я охранник, меня дирекция назначала.
— Дирекция здесь больше не хозяйничает. А тебя завтра выкинули бы сразу после того, как нас бы уволили, — поясняли охраннику рабочие, но люди сзади напирали, и вскоре охранники были разбросаны в разные стороны. После этого они больше не мешали входу и выходу с заводской территории — успев до этого отключить электричество во всем корпусе по приказу «сверху».
Леонид Немченок выступал перед заполненным до отказа актовым залом, рассказывая, что губернатор не дал рабочим никаких конкретных гарантий национализации, а журналисты Перового канала снимали тихого мужичка, который рассказывал им на суржике свою историю:
— Меня дети в доме зовут нахлебником. Мне туда стыдно приходить, стыдно дома сидеть — да и места там мало. Я же еще даже не пенсионер — мне год осталось, а уволят, так и без пенсии останусь. Стыдно признаться — я уже в мусорные помойки заглядывал, чтобы копейку заработать. Какую работу я найду? За что мне дальше жить? И для чего?
После Немчонка в зале выступила запуганная и. о. директора, которая, под аккомпанемент гневных выкриков с мест, пыталась переводить все концы в сторону киевского собственника завода. Вслед за ней говорил представитель оппортунистической Компартии Украины, по совместительству работающий в местной обладминистрации. Он обратил внимание, что в зале присутствуют люди с разных заводов, и твердил, что захват может спровоцировать «цепную реакцию» на таких же умирающих предприятиях — а она, якобы, приведет к хаосу и дополнительно ухудшит жизнь горожан. Оратора обругали, а члены совета начали разговор о других, конкретных вещах — как накормить собравшихся людей, как обеспечить охрану корпуса и организовать ночное дежурство.
Люди были воодушевлены реакцией СМИ — к этому времени сюжет о захвате уже транслировали украинские и российские телеканалы — и настроены бороться за полное удовлетворение своих требований. Эти настроения не ушли даже вечером. Охрана оставалась на заводе, но, по договоренности с советом трудового коллектива, без разговоров пускала на него всех желающих людей.
4 февраля. Встреча СТК завода с губернатором Херсонской области
На третье утро протеста губернатор Херсонской области уже по собственной инициативе провел встречу с членами рабочего Совета. По словам чиновника, прокуратура арестовала счета завода, и намеревается довести до конца уголовное дело на и. о. директора Пугачёву, по обвинению в многомесячной невыплате заработной платы. Губернатор был вынужден признать статус-кво — милостиво согласившись, с тем рабочие не уйдут с территории завода до того, как собственник не согласится на переговоры. Кроме того, облгосадминистрация вновь заявила о поддержке требования национализации — но только «в рамках закона». Тем временем, рабочие символично переименовали завод, повесив на нем вывеску: «Херсонский государственный машиностроительный завод им. Петровского» — в честь выдающего рабочего активиста, который с 1898 года организовывал профсоюзную и политическую борьбу на промышленном юге тогдашней Российской Империи. А в здании админкорпуса отключили воду, продолжая тактику тихого измора занявших его людей.
7 февраля. Митинг протеста
В субботу 7 февраля в Херсоне, прошел митинг рабочих завода и тех, кто поддерживает их борьбу. В митинге приняли участие более 500 человек, которые прошли маршем от завода к зданию Облгосадминистации (так называемому "Белому Дому"). На митинге, кроме работников ХМЗ, членов Совета предприятия, выступили представители других заводов города, хлопкового комбината, морского торгового порта, нефтеперерабатывающего завода, выразившие свою поддержку решительным действиям комбайностроителей. Выступили также представители левых организаций - кроме местных активистов ВСР и ОМ также слово получили товарищ Атанасов и рабочий киевского речного порта товарищ Левин (киевская ОМ), а также член Украинского коммунистического рабочего союза товарищ Аншаков. Ряд выступавших поддержал идею создания Комитета координации борющихся коллективов Украины. Инициативу создания такого комитета выдвинули рабочие ХМЗ в своем обращении ко всем трудящимся страны.
2 марта. Захват здания областной администрации
27 февраля 2009 года собственник завода пообещал выплатить рабочим долги по зарплате. Однако в назначенный день этого не произошло. А вскоре им был подписан приказ, согласно которому до 16 марта люди отправлялись домой без зарплаты и без работы. Рабочие возмутились. Масла в огонь подлила смерть одного из рабочих. Вечером того же дня у него случился инфаркт миокарда и он умер.
28 февраля рабочие решили организовать акцию протеста против бездействия властей.
2 марта рабочие пришли к областной администрации и потребовали, чтобы вышел губернатор. Губернатора не устроило, что заводчане собрались у входа. Он предложил им зайти на первый этаж, в зал заседаний. После этого губернатор начал объяснять, какие действия проводит администрация, чтобы решить вопрос с забастовщиками. Его ответы не удовлетворили людей. Тогда рабочие устроили сидячую забастовку на территории обладминистрации.
В течение февраля-марта 2009 года рабочие продолжали удерживать завод, оставляя на ночь около полусотни человек для организации дежурства.
Подавление восстания
В марте 2009 года руководство Херсонского машиностроительного завода разослало 200 уведомлений о сокращениях работников предприятия, правда, пообещав вернуть их всех на производство сразу же после принятия обещанных правительством Украины программ. Согласно распространённой информации, 23 марта предприятие должно было возобновить выпуск сельхозтехники, однако уровень загрузки позволил бы обеспечить работой только 360 сотрудников из 1050.
Тем временем, вытянув время, собственник завода решил воспользоваться постепенно спадающей протестной активностью рабочих, чтобы восстановить контроль над его территорией.
Ночью 19 марта охрана силой изгнала с территории завода находившихся там рабочих и заблокировала с помощью сварочного аппарата вход на предприятие через заводскую проходную.
Примерно в 7 утра у здания заводоуправления собралось около 600 рабочих, однако войти на предприятие они не смогли, поскольку ночью проходную закрыли с помощью сварных металлических решеток. При этом на входе были вывешены списки тех, кто должен был выйти на работу со 2 апреля - 360 фамилий из всего тысячного коллектива.
В результате завод вернулся в собственность владельца, а рабочиее самоуправление было ликвидировано. В тот же день коллектив предпринял попытку повторного пикетирования Херсонской областной администрации с требованием встречи с губернатором. Однако вне стен захваченного предприятия рабочие стали губернатору не интересны. К ним никто не вышел. Всего в пикетировании участвовали около 300 человек; в конце концов они устали и разошлись. Рабочее восстание в Херсоне закончилось.